class="p1">– Я серьезно, а ты, – укорил муж.

Антонида не ответила. Муж вел себя совсем не так, как в прошлые разы. Его словно подменили, он стал как-то мягче, что ли, никаких резких, громких слов. Сидит здоровенный мужик и мямлит что-то о деньгах…

Антонида встала, выключила телевизор. Выключила, хотя шел интересный фильм, и ей самой хотелось его досмотреть. В прежние времена муж бы обязательно снова включил, но теперь только она сказала, что ей пора спать, потому что завтра рано вставать, как Анатолий тут же ушел в другую комнату.

Уж не вышколила ли его пятая любовница, уж больно он приглаженный, хмыкнула Антонида и начала расстилать постель. По пути бросила ему подушку на диван в другой комнате – это тоже был один из моментов привычного ритуала. А сама легла и потушила свет.

И тут, согласно все тому же накатанному сценарию, должен был появиться муж. Обычно он присаживался на край кровати и говорил, как соскучился без нее, соскучился по ее телу, а сам совал руку под одеяло. Потом отбрасывал одеяло и наваливался на жену. Антонида всегда яростно отбивалась, говорила, чтоб шел к своим проституткам…

Но все заканчивалось тем, что муж оставался с ней на ночь, а утром они вставали уже примирившиеся. Конечно, Антонида еще некоторое время сердилась, не разговаривала, гневно отбрасывала руку, когда он днем прикасался к ней…

А вот Анатолий вел себя так, словно и не уходил никуда.

И в этот раз Антонида ждала, что вот-вот раздадутся шаги мужа…

Если бы ее спросили, хочется ей, чтоб Анатолий пришел, Антонида не смогла бы точно ответить. С одной стороны, от одних воспоминаний о его ласках ее охватывала внутренняя дрожь, с другой – обида, непроходящая обида, что бросил ее, где-то шлялся и, как ни в чем не бывало, лезет к ней на кровать…

Дом постепенно засыпал, успокаивался, за стеной смолкла музыка, утихли разговоры, крики, а муж не шел. Слышно было лишь, как скрипел под ним старый-престарый диван. Антонида давно собиралась его выкинуть, да все как-то откладывала на потом.

Прошло еще порядком времени, а Анатолий все не шел.

Что это он, с некоторой даже досадой подумала Антонида. С досадой – потому что была уверена, что Анатолий все равно придет, так пусть бы приходил побыстрее.

Или Анатолий, наконец-то, понял, что подло вот так из чужой постели сразу лезть к ней, после подлого предательства. Может, и в самом деле под старость поумнел. Дай-то Бог.

Поверив, убедив себя в поумнении мужа, Антонида успокоилась и вскоре уснула.

Но утром, заглянув в комнату мужа и увидев его открытое тело, Антонида с сожалением вздохнула.

Будить мужа не стала, позавтракала и ушла на работу.

На работе уже знали, да и как не знать, если их дом ведомственный и половина Управления живет в нем. И, конечно, многие видели приход Анатолия. И теперь засыпали Антониду вопросами:

– Твой вернулся?

– Ну и что надумала?

– Опять приняла? Ох, Тонь, и терпение же у тебя.

– Я бы один раз простила, с кем не бывает. Ну а потом все. Иди, милый, гуляй.

– Как у самого-то хватает совести возвращаться?

– А у таких совесть осталась там, откуда они появились.

– Нет, удивляюсь я тебе, Тоня, как ты его терпишь.

И Антонида уже в который раз подумала, что плохо жить в одном доме с теми, с кем работаешь. Словно живешь не в городе, а в деревне. Всем все известно, словно вся жизнь проходит за прозрачными стенами. И еще подумала, что столько раз собиралась, но так и не обменяла квартиру на другой район. А надо было, не выслушивала бы сейчас бабьи советы.

Да благо бы у остальных с мужиками лад был, у одной муж пьет – не просыхает, а у Зеньковой третий муж ушел, а туда же – «я бы его поганой метлой». Хорошо говорить, если ни один из трех мужей и не думает возвращаться.

Выгнать! Не пустить на порог! Легко сказать, да нелегко сделать. Когда Анатолий ушел во второй раз, она так и решила. Все! Больше ему здесь делать нечего. Она о нем слышать не хочет. Да и к кому ушел, к сопливой девчонке, у той только что родители погибли. Обдурил девку, говорить-то мастер. Антонида это потом узнала, когда муж вернулся, а девчонка прибежала, просила Антониду отдать Анатолия ей. Дуреха. Ну это потом. А тогда Антонида твердо решала. Все! Решила! А на развод не подала и полтора года растила одна двоих детей – после его первого возвращения у них родился сын Коля. А уж советников и тогда хватало: «Разведись, хоть алименты с него сдерешь. С паршивой овцы, хоть шерсти клок».

Да Антонида на все советы одно отвечала:

– Он ушел, пусть он и на развод подает.

И, может, потому что не развелась, а, может, потому что дети были маленькие, Антонида даже не подумала о том, чтобы связать свою жизнь с другим.

Хотя после ухода Анатолия у нее на пути вновь появился Игорь, тот, кого она бросила ради Анатолия. Игорь высокий, статный, как Анатолий, покрасивше его, – такой голубоглазый ковбой из американских фильмов. И о серьезности ухаживаний сразу заявил, мол, как поженимся – детей сразу усыновлю. И при этом ни слова упрека, что вот, мол, бросила меня, теперь одна осталась. В общем, «счастье само шло ей в руки» – тоже не ее слова.

Возможно, что и шло. Что теперь гадать. Но тогда Антонида ответила отказом, торопливым отказом, словно боялась к Игорю привыкнуть. Сама себе оправдание в отказе нашла быстро. А оправдание было такое, все равно, мол, Игорь не простит ей, что она в свое время бросила его, да и не сможет он полюбить чужих детей… В общем, навыдумывала.

Но, пожалуй, причина отказа была в другом, в том, с чем Антонида не хотела соглашаться. Ей просто не надо было другого мужчину, кроме Анатолия.

И, видимо, потому, когда он вернулся во второй раз, она вновь простила его. Хотя и заявила, что прощает ради детей.

Негоже детям жить без отца.

И сейчас, зачем ей другие советы? И почему люди любят давать советы другим? Может, потому что не могут разобраться в своих проблемах? Как говорится, чужую беду руками разведу. Да и что можно посоветовать человеку, которому идет пятый десяток? Вечером только вошла в квартиру, сразу уловила – пахнет чем-то вкусным. Муж приготовил ужин.

И ужин приготовлен и, наверное, бутылка вина на столе – все это уже было знакомо, все из того же привычного репертуара.